50 лет назад Хельсинкские соглашения изменили мир. Но совсем не так, как предполагали их авторы

Полвека назад страны «социалистического блока» и их геополитические противники, западные страны, подписали Хельсинкские соглашения. Эта договоренность де факто легитимизировала раздел Европы на зоны влияния, отдав Восточную Европу Советскому Союзу. 

Одновременно Хельсинкский акт сделал права человека частью международной политики, что впоследствии подтолкнуло падение коммунистических режимов и сделало правозащитников акторами международных отношений.

Считается, что Хельсинкские соглашения заложили новые принципы международных отношений, обеспечили мир, основанный на признании прав человека. Это верно лишь отчасти. 15 лет мира в Европе после подписания Заключительного акта СБСЕ были результатом баланса сил и согласия сторон с сложившимся status quo. Соглашения лишь закрепили это на бумаге. Когда кризис и распад коммунистических режимов покончил с миром Холодной войны, Хельсинкские принципы и механизмы не помогли избежать вооруженных конфликтов: от войны в Югославии до российской агрессии против Украины. 

Хельсинкские соглашения придали огромный импульс развитию правозащитного движения. Но это был непредвиденный side effect, обеспеченный не политиками-реалистами, а героическими активистами. 

Легитимация захвата Восточной Европы

В начале 1970-х годов США и страны Западной Европы, с одной стороны, и СССР, с другой, искали способы снизить градус противостояния и ослабить гонку вооружений. В СССР начали проявляться первые признаки системного кризиса. Рост экономики сократился вдвое, военные расходы составляли 15% ВВП. 

Западные экономики в это же время переживали стагфляцию (производство стагнирует, а цены растут), увеличивались долги и безработица. США увязли в жестокой Вьетнамской войне, теряя военный и моральный престиж. В 1971 году президент Ричард Никсон, не предупредив союзников, отказался от свободного обмена доллара на золото и ввел 10%-ные пошлины на импорт. Курсы японской и европейских валют выросли к доллару, что ударило по их экономикам. В довершение, в 1973 году в результате арабо-израильской войны «Судного дня» грянул нефтяной кризис. Страны Персидского залива спровоцировали рост цен на нефть в 4 раза. 

В тот момент советские войска, размещенные в Центральной Европе, превосходили силы НАТО на 20% в живой силе, в три раза по количеству танков, артиллерии и другой техники. Относительный военный паритет достигался только за счет ядерного оружия. Ситуация была даже более опасной, чем сегодняшняя угроза Европе со стороны путинской России.

Относительный военный паритет достигался только за счет ядерного оружия

Но советское руководство того времени уже не стремилось к новым захватам. Оно хотело сохранения status quo, которое было обеспечено огромными армиями, развернутыми друг против друга посреди Европы. Однако с политической точки зрения положение не было таким однозначным. 

К концу Второй мировой войны СССР не только обладал самой мощной в мире сухопутной армией, но прямо или косвенно контролировал половину Европы. Документы, подписанные в 1945 году на дипломатических конференциях в Ялте, Потсдаме и Сан-Франциско, предполагали, что народы Европы сами выберут свою судьбу, а оккупированная Германия останется единой. 

В 1946–1949 годах СССР с помощью репрессий, фальсификаций выборов и политических переворотов установил просоветские режимы в большинстве стран Европы, находившихся под его прямым военным контролем или политическим влиянием (Организация Варшавского договора, ОВД). Кроме того, СССР аннексировал вдоль своих западных границ территорию размером с Испанию — 485 тыс. квадратных километров, включая страны Балтии. 

Если оккупация Германии и границы Польши были зафиксированы соглашениями СССР, США и Великобритании (Польшу, впрочем, никто не спросил), то все остальные территориальные и политические приобретения были основаны на праве силы. Протесты в ГДР (1953), Польше (1956), Венгерское восстание (1956), протесты в Чехословакии (1968) демонстрировали, что народы не принимают установленные в этих странах просоветские режимы, а кровавое подавление этих протестов показывало, что СССР не позволит политическим режимам этих стран измениться. 

К началу 1970-х годов СССР удалось добиться в странах Варшавского договора политической стабильности, основанной на тоталитарном подавлении. Не хватало только дипломатического признания. В Хельсинки Советский Союз его получил. 

Лидер СССР, Леонид Брежнев считал себя победителем. Признаки эрозии советского режима были не очевидны внешним наблюдателям, в то время как новое соглашение легитимизировало контроль СССР над половиной Европы и давало Союзу свободу маневра в дальнейшем соперничестве с США. 

В тексте Заключительного акта нет никаких упоминаний о «советской зоне интересов» или чем-то подобном. Наоборот, договор провозглашал отказ от применения военной силы, право народов самим выбирать, какой политический строй будет в их странах, и какому союзу они хотят принадлежать. Все самое главное подразумевалось, а не провозглашалось открыто в соглашениях. После Хельсинки страны Запада отказались от поддержки свободолюбивых устремлений народов Центральной Европы, легитимизировали территориальные захваты СССР в обмен на собственную безопасность. 

СССР не хватало только дипломатического признания. В Хельсинки Советский Союз его получил

Соглашение обязывало обе стороны заранее информировать друг друга о перемещении войск в Европе. Это укрепляло безопасность Западной Европы, которая фактически получила гарантии отсутствия войны. США, по словам Генри Киссинджера, просто «пошли навстречу европейцам…». 

Соглашение в духе realpolitik было закамуфлировано под декларацию мира и сотрудничества, основанного на признании равенства народов и отказа от разрешения конфликтов с помощью силы. Чтобы сгладить это впечатление, Соглашения были усилены положениями о соблюдении прав человека. Кремль не был в восторге от дополнительных обязательств, но в итоге решил, что они будут столь же формальны, как и номинальное право, скажем Болгарии, выйти из ОВД и присоединиться к НАТО. 

Однако в момент подписания никто не был уверен, что это окажет какое-либо влияние на будущее. 

Наблюдение за правами человека

К счастью, будущее создают не только политики, но и обычные люди. Когда советские диссиденты прочитали текст Заключительного акта, они увидели в нем окно возможностей. Они тщетно обращались к ООН и мировому сообществу, призывая обратить внимание на политические репрессии и нарушения прав человека в своей стране. СССР отметал любую критику, ссылаясь на принцип невмешательства во внутренние дела. 

Хельсинкские соглашения изменили все. 

В одном документе оказались объединены вопросы контроля за перемещением войск и обязательства уважать право на свободу распространения информации, свободу совести, права меньшинств и некоторые другие. Соблюдение прав человека стало частью «комплексной безопасности». Если Советский Союз не соблюдает одни положения договора, как можно быть уверенным, что он выполнит остальные? 

В мае 1976 года на квартире академика Андрея Сахарова было объявлено о создании Общественной группы содействия выполнению Хельсинкских соглашений. Позже она стала известной как Московская Хельсинкская группа. Впервые в истории обычные граждане заявили, что будут следить за тем, как государства соблюдают свои обязательства в области прав человека. Позднее подобные ассоциации были созданы во многих странах — хельсинкские группы в республиках Советского Союза (Украина, Литва, Армения и Грузия), Хартия-77 в Чехословакии. 

Американская «группа Хельсинки» постепенно превратилась в Human Rights Watch — одну из ведущих правозащитных организаций в мире. 

Несмотря на репрессии, правозащитники в коммунистических странах начали собирать и передавать иностранным правительствам информацию о нарушениях прав человека. Западным дипломатам оставалось только принять мяч и ввести его в игру.

Неожиданный триумф

Хельсинкские соглашения не остановили гонку вооружений. В декабре 1979-го СССР вторгся в Афганистан. В начале 1980-х угроза ядерной войны была велика как никогда со времен Карибского кризиса. Тем не менее, одним из главных вопросов на конференциях СБСЕ (переговорные площадки, созданные для развития «Хельсинкского процесса») оставалось обсуждение ситуации с правами человека. 

Правозащитники и представители национальных движений создали общий нарратив борьбы за демократию, свободу народов и права человека, основанный на международном документе о коллективной безопасности.

Соблюдение прав человека стало частью «комплексной безопасности»

Когда политический контекст начал меняться, этот нарратив сработал как таран, разрушивший легитимность коммунистических режимов. В середине 1980-х кризис в СССР был уже настолько глубоким, что даже сохранять status quo и поддерживать паритет с Западом становилось не под силу.

Михаил Горбачев попытался предложить новый détente, но столкнулся с требованием со стороны США и их союзников сперва начать выполнять свои обязательства по правам человека. Будучи сторонником демократизации, Горбачев постепенно остановил политические репрессии и освободил политических заключенных, начиная с Андрея Сахарова. Но без тоталитарного принуждения коммунистический режим оказался нежизнеспособным. 

«Бессилие сильных»

Падение коммунистических режимов в странах Европы, объединение Германии и распад СССР позволили странам Запада считать именно себя триумфаторами Хельсинки-75. 

Западные дипломаты теперь выглядели прозорливцами, придумавшими гениальный план мирной победы в Холодной войне. Хельсинкские соглашения начали представляться как универсальный ключ к устойчивому миру. В 1995 году страны-участники Соглашений создали Организацию по безопасности и сотрудничеству в Европе, что было призвано продемонстрировать решимость не только сохранять, но развивать единое пространство безопасности на основе общих ценностей. 

Однако внимательный наблюдатель мог бы уже в начале 1990-х годов заметить, что в ситуации серьезного конфликта Соглашения оказались мало полезны. Проблема в декларативности соглашений — они не содержат ни санкций к странам-нарушителям, ни механизмов разрешения конфликтов. ОБСЕ превратилась в важный дипломатический форум, на который все ездят, но который не выполняет задачу по предотвращению войн. 

Распад Югославии превратился в кровавую войну. Россия поддерживала сепаратистов в Абхазии и Приднестровье, а потом навязывала себя в качестве посредника на мирных переговорах, защищая свое влияние на постсоветском пространстве. Наблюдатели ОБСЕ находились в Нагорном Карабахе и на Донбассе, но в обоих случаях их присутствие не обеспечило мира. 

Хельсинкский механизм был бессилен повлиять и на российскую политику после распада СССР. Российские демократические активисты жаловались в Бюро по демократии и правам человека ОБСЕ на фальсификации на выборах и закон об иностранных агентах, БДИПЧ признавал факт нарушений, но на политику Кремля это никак не повлияло. 

Хельсинкский механизм был бессилен повлиять и на российскую политику после распада СССР

Во внешней политике Россия вообще перевернула Хельсинкские соглашения с ног на голову. Владимир Путин считает открытую финансовую поддержку USAID украинских НКО и политическую поддержку Майдана «подрывной деятельностью, направленной на насильственное свержение режима другого государства», которую запрещают Соглашения. 

В его извращенном сознании это дает ему право игнорировать базовые положения договора об отказе от применения военной силы и тем самым оправдывает развязывание вооруженного конфликта на юго-востоке Украины в 2014 году и полномасштабное вторжение в феврале 2022 года. 

Несмотря на это Россия продолжает оставаться членом ОБСЕ, а глава МИДа Сергей Лавров выступает на заседаниях организации. 

Будущее Хельсинкских соглашений

Могут ли Хельсинкские соглашения снова стать правовой рамкой для мира в Европе? Только если Европа (с США или без) станет достаточно сильной, чтобы для России мир стал более выгоден, чем война. 

В этом случае на континенте возникнет новый баланс сил, который сделает потенциальный конфликт слишком опасным для всех стран. Сегодня президент Путин имеет все основания считать, что сила и угроза ее применения — действенный инструмент для реализации его интересов.

Пока Европейский союз остается слабым в военном отношении, Россия — агрессивной, а США вообще стремятся уйти с континента, попытки реанимировать Хельсинкские соглашения или создать новые будут обречены на провал. Сначала необходим баланс сил, который вынудит Россию отказаться от экспансионистских устремлений, а затем его фиксация на бумаге. 

Подлинное историческое значение Хельсинкских соглашений заключается в том, что они сделали права человека фактором международных отношений, впустили в мировую политику правозащитное движение и связали проблематику комплексной безопасности с вопросом соблюдения прав человека. Декларации неожиданно обрели силу. 

Хельсинкские соглашения изменили мир, но не так, как предполагали профессиональные дипломаты, а так, как хотели правозащитники. И в этом главный исторический урок события, произошедшего в Хельсинки 50 лет назад. Сегодня этот подход подвергается сомнению со всех сторон. Не только авторитарными режимами, но и правыми популистами в демократических странах. 

Транзакционистский подход Трампа не совместим с всеобъемлющим мирным договором, основанным на общих ценностях, как и экспансионизм Путина. Реализм и идеализм могут обеспечить мир и прогресс не по отдельности, а только в сочетании. Права человека, как ценностная основа международных отношений, подвергаются сегодня самому серьезному испытанию со времен окончания второй мировой войны. 

Война в Украине похоронила «хельсинкский мир» в Европе. Даже замораживание российско-украинской войны не принесет Европе устойчивой безопасности. Аннексия украинских территорий несовместима ни с буквой, ни тем более с духом Заключительного акта. Членство России в ОБСЕ сегодня — это абсолютный оксюморон. 

Но если Европа (или Запад в целом) смогут создать реальный военный паритет с Россией, не отказываясь от Хельсинкских принципов, а путинский режим столкнется с системным кризисом, Хельсинкские соглашения могут стать основанием для восстановления справедливости. Безусловно, тут слишком много «если», но и история Хельсинки-75, и события последних лет, показывают, что история непредсказуема, и невозможное становится реальностью, как в плохом, так и в хорошем смысле слова.