Путин готовится не к транзиту власти, а к долгой войне и стратегическому противостоянию с Западом

Готовится ли Путин к передаче власти? Возможен ли в России раскол элит? Об этом в интервью редактору YouTube-канала «Страна и мир» Вере Рыклиной рассказал политолог, приглашенный исследователь Фонда науки и политики в Берлине Николай Петров. Он полагает, что сейчас российские политические «тяжеловесы» совершенно не самостоятельны. Однако перед ними стоит задача выживания не только сейчас, но и в будущем. Вождь стареет, а попытки выбрать преемника, если не организовать их заранее, могут привести к хаотической борьбе всех против всех. 

— Два с половиной года идет война. Надежды, что Россия с ней не справится, уже не осталось. Кажется, что российский режим с каждым днем лишь крепнет и становится устойчивее. Но в последние месяцы мы увидели целый ряд политических перестановок и изменений: чистка в Минобороны, уход Патрушева, перегруппировка в правительстве, кадровая чехарда в регионах. Что, собственно, происходит? Значимы ли эти увольнения и назначения?

Да, они значимы. Но важны не конкретные фамилии и люди. В стране сейчас есть две управленческие кадровые модели. Одна — старомодная путинская: президент доверяет только тем, кого знает 20–30 и более лет. Но сейчас Владимиру Путину за 70, и эта модель перестает нормально работать. Просто потому, что все те, кого он знает со времен работы в Питере или в КГБ, тоже выходят в тираж. Поэтому Путин выбирает людей для новых кадровых назначений из молодых телохранителей вокруг него. Ну и из детей старых друзей, знакомых, которые рядом с Путиным долгое время.Эта модель еще функционирует, но ресурсов у нее все меньше.

Вторую управленческую модель представляют Михаил Мишустин и отчасти Сергей Кириенко. Эта модель более технократическая, в ней есть блок воспроизводства кадров и коллективные форматы принятия решений. 

Мне было важно посмотреть, как эти две модели будут соотноситься после выборов 2024 года. Пока господствует первая модель. Есть несколько важных перестановок, но в значительной степени это имитация обновления: человека передвигают с места на место, а принципиально ничего не меняется.

В путинской системе политическая элита давно перестала играть самостоятельную роль. Нет актора, нет людей, которые могут сами вырабатывать и осуществлять решения. Путинская элита давно превратилась в номенклатурную систему, где есть просто разные винтики. От того, что винтик переставляют с одного места на другое, как Белоусова с места первого вице-премьера на место министра обороны, больших изменений ждать не стоит. 

— Тогда зачем вообще нужны кадровые перестановки? Почему нельзя оставить все как есть?

Даже условные выборы президента, как в нашей стране, — это завершение одного и начало другого политического цикла. К этому привязаны и кадровые решения. Тем более что до этого Путин долгое время не принимал важных кадровых решений. К марту 2024 были вакантными места глав Федеральной таможенной службы (а это важно, особенно в условиях санкций) и Счетной палаты (освободилось, когда Кудрин перешел в Яндекс). 

Система накапливала кадровые вопросы, которые необходимо было решить. И ей нужна была перегруппировка сил. Даже в стабильном режиме время от времени происходит ревизия целей и задач, под которые меняют людей. А мы далеки от стабильности: за прошлый президентский срок Путина система пережила колоссальные события: пандемия, потом война. Перегруппировка сил обеспечивает системе выживание и относительную эффективность. 

— Можно ли по кадровым перестановкам судить о целях и задачах, которые ставит перед собой власть?

Мы можем лишь предполагать. Знаковой заменой стало снятие Шойгу и назначение министром обороны Белоусова. Вероятно, Путин полагает, что экономика уже приспособилась к новым реалиям. А вот войну он видит достаточно длительной, она требует серьезной подготовки и обеспечения.

Назначение Белоусова — это демонстрация того, что Путин совершенно не собирается заканчивать войну. Он может уменьшить ее интенсивность. Он может рассчитывать, что выборы в США приведут к ревизии американского подхода к войне, и со Штатами можно будет о чем-то договариваться. В любом случае, военная экономика, выдерживающая противостояние с Западом, — это главная стратегическая задача Путина. И Белоусов должен обеспечить эффективную работу военной машины. 

— Есть мнение, что после двух лет безумных заявлений Шойгу Запад не стал бы с ним разговаривать, а Белоусов — технократ, с которым теоретически можно вести переговоры.

Я бы, честно говоря, усомнился в такой версии. Не существует принципиальной разницы между винтиками путинской машины, — между, условно говоря, Набиуллиной и Патрушевым-старшим. Каждый делает то, что ему поручает вождь. Каждый в конечном счете работает на военную путинскую машину. Если Западу придется, зажав нос, вести переговоры с Путиным, то совершенно все равно, будет с ним рядом Шойгу или Белоусов. 

— А как интерпретировать уход Патрушева? Его долгое время называли «серым кардиналом» российской политики. А отправили на церемониальную должность.

Я бы задумался над тем, насколько церемониальна новая должность Патрушева. Да, выглядит как шутка: помощник по кораблестроению. Но кораблестроением у нас в стране занимается Игорь Сечин, второй или даже первый из этих страшных «серых кардиналов». И теперь Патрушев. Это еще одна деталь, которая заставляет думать о стратегическом курсе на противостояние с Западом. 

Судостроение — очень важный стратегический вопрос для России, отрезанной от нормальных сухопутных путей сообщения. Зависимость от морских путей будет расти. Сечин на Дальнем Востоке строит супер-ледокол с гордым названием «Россия». А Патрушев — помощник по кораблестроению. Это стратегический проект. 

Роль Патрушева как «великого и ужасного идеолога режима» заключалась не в том, что он занимал пост секретаря Совбеза. Этот пост, как и все в путинской системе, может играть большую роль, а может не играть никакой. Вполне возможно,что  Патрушев останется Патрушевым и без должности в Совбезе. По крайней мере, место постоянного члена там он, как мы видим, сохранил.

Замена Патрушева на Шойгу и замена Левитина на Дюмина как секретаря Госсовета означает ослабление этих двух институтов. Совбез Шойгу будет намного слабее, чем Совбез Патрушева. По крайней мере, в первые годы. А Госсовет Дюмина — это вообще непонятно что такое. Если бы Путин готовился к постепенной передаче власти, к операции «Преемник», и считал бы свой нынешний президентский срок последним, то мы наблюдали бы противоположную картину: укрепления авторитарных институтов. 

— Но ведь Путину уже пора задуматься о транзите?

Нам со стороны может казаться, что Путин уже достаточно стар, чтобы думать о передаче власти. Но автократы, диктаторы очень редко об этом задумываются. Как и вообще о том, что их жизнь конечна. Им кажется, что без них никакой жизни нет. Поэтому они очень часто не готовятся к передаче власти. К тому же есть опыт соседей (Казахстан), которые пытались передать власть, но все получилось не так складно, как было задумано. 

В любом случае, из всех этих перестановок видно, что Путин — уже не тот царь, каким он был еще недавно. Не самодержец, не человек, который может принимать любое кадровое решение без оглядки на то, что об этом подумают основные элитные кланы. Теперь он оглядывается на их мнение, и совершает пакетные перестановки.

Должность главы ФТС была вакантна больше года, и Путин назначил на нее своего очередного охранника. Едва ли его целый год терзали тяжкие сомнения и раздумья на эту тему. Можно было назначить охранника и раньше, как и Бориса Ковальчука в Счетную палату. Но все это было сделано большим пакетом, включая и губернаторские отставки и назначения. 

Это свидетельствует, что Путин стал старым царем. Он уже не может рисковать и серьезно нарушать баланс сил в элитах. Прелесть пакетных кадровых решений — в том, что всем сестрам достается по серьгам. Министрами из губернаторов стали представители крупных влиятельных кланов, путинских олигархов. Но в целом баланс сил сохранился, никто не пострадал. Так что мы видим Путина в новой роли. Неважно, осознает он это или нет. Он может не думать о том, что он старый, но люди вокруг не могут об этом не задумываться. 

— Если меняется роль Путина, то как меняется роль элит?

Я считаю, что элит в России сейчас нет. Есть путинская бюрократия, которая имеет некоторую специализацию. Поэтому Белоусова из экономических менеджеров, из «технократов-государственников» можно легко перебросить на позицию главы Минобороны и наоборот. Люди вокруг Путина, его команда с начала войны — как на подводной лодке: они не могут никуда деться. Им некуда уйти. Они не могут себе позволить не выполнять приказы, которые получают. Они могут лишь пытаться сделать свою жизнь на подводной лодке максимально комфортной. И поскольку мы не знаем, как долго это будет продолжаться, — вполне возможно, на их век этого хватит. 

Они находятся на большой подлодке размером с Российскую Федерацию, занимающей 1/7 часть мира. Это колоссальное пространство. Внутри него можно найти немало заповедных, красивых мест с разными климатическими условиями. Так что обитателей подводной лодки, представителей путинской номенклатурной элиты не стоит жалеть. 

— Много лет аналитикам казалось, что путинский режим клептократический, что его волнуют в основном деньги, что они воры. Когда они начали войну, мы поняли, что этим проблемы не ограничиваются. А что сейчас: они просто продолжают обогащаться на войне, или у них есть общее стремление куда-то привести Россию, или ими движет страх?

Людей, которые идеологически движимы желанием куда-то привести Россию, мало и становится все меньше. Это люди типа Патрушева-старшего. Что касается подавляющего большинства, то невозможно ощущать себя военным преступником. Гораздо комфортнее придумать какое-то объяснение: ты противостоишь условному Западу, помогаешь выжить стране и т.д. Но это вторичная идея. Они не большевики: они не готовы терпеть трудности ради того, чтобы привести народ к чему-то.

Вопросы дележа денег, конечно, никуда не делись. Сегодня возможностей для этого даже больше, чем раньше. Другое дело, что изменились «дупла». Запад уже не является таким «дуплом», куда можно относить деньги из России, теперь их приходится нести на Ближний Восток, в Иран или Китай.

Но главная цель для элит сегодня — это выживание. Еще недавно это не чувствовалось так сильно, но теперь каждый лишний шаг влево-вправо может повлечь за собой очень серьезные, губительные для конкретной фигуры последствия. Сегодня нельзя отказаться от кадрового предложения Путина — а еще недавно это было в порядке вещей. Все в элите заинтересованы в выживании и в том, чтобы не оказаться крайними. Для этого надо демонстрировать не только лояльность, но и эффективность. Поэтому они готовы выполнять любые, самые идиотские приказания как можно быстрее. Это армейская система: главное — выполнить приказ. 

— Если выживание — основная цель элит, то на их раскол надеяться уже не приходится?

Почему же? Вот здесь я как раз имею некоторые надежды. Едва ли снизу возникнет какой-то революционный порыв. Но раскол в элитах вполне вероятен. Он связан именно с выживанием, ведь это проблема не только сегодняшняя, но и завтрашняя. Элиты думают о том, как им выживать завтра. А вождя, которому служат элиты, может в этом светлом завтра и не оказаться. Поневоле приходится вертеть головой и пытаться понять, кто будет следующим вождем, чтобы вовремя продемонстрировать ему свою лояльность и обеспечить сохранение, выживание и стабильность своих позиций в будущем. 

Пока этого нет на поверхности, но чем дальше, тем больше мы будем это видеть.Чем старше становится Путин, чем менее он психически и физически способен осуществлять столь же жесткий, как прежде, контроль над системой, тем больше будут люди вокруг него озираться в поисках следующего вождя. Для разных людей комфортное выживание означает ставку на разных возможных вождей, на разные сценарии развития событий. Это сделает внутренние элитные конфликты неизбежными. 

Вдобавок и ресурсы не бесконечны. Они очень велики, но этот пирог не может расти без ограничений. Чем больше ресурсов прямо или косвенно поглощается войной, тем меньше их будет на других важных участках. И это не вопрос выбора для системы: пушки или масло, платить пенсии или клепать танки. Это вопрос качества жизни элит, которые сидят на соответствующих потоках. 

Если пирог сегодня перестает расти, а завтра будет сокращаться,это  ведет к внутренним конфликтам в элитах. При этом элита милитаризировалась, поэтому конфликты будут серьезными. Есть десятки и сотни тысяч людей с оружием, которые сегодня в Украине, а завтра неизвестно где. Так что стабильность и умиротворение, которые мы видим на поверхности, — это очень нестабильная стабильность. 

— Видим ли мы уже сейчас будущих лидеров элитных группировок?.

Я бы не рассматривал в качестве таковых «принцев» вроде Патрушева-младшего или Мантурова. Это люди, которые в политическом смысле могут исчезнуть сразу после или даже быстрее, чем исчезнут их отцы. Это не серьезные самостоятельные фигуры. Намного более самостоятельным и перспективным игроком является, как ни прискорбно, Кадыров. Он может стать важной частью борьбы за престол. 

Кадыров — уникальный человек в путинской системе, он соединяет функции главы большого региона с серьезными деньгами, главы большой чеченской диаспоры в остальных регионах России, которая очень хорошо контролируется, и главы мощной силовой структуры, которая, в отличие от других силовых корпораций, готова по его приказанию выполнять вне Чечни любую работу. 

Конечно, «под ружьем» у Кадырова меньше людей, чем в Минобороны. Но очень сложно представить себе, что кто-то в военной корпорации обладает такой властью, что способен 50 000 человек куда-то одномоментно направить. Бесконечные слухи о том, что Кадыров болен и готовится к передаче власти своему клану, пока ничего не значат: мы живем в черном ящике, и понять, где здесь реальные процессы, а где имитация и игра, совершенно невозможно.

Очень многое будет зависеть от того, насколько резким или постепенным, номинальным или турбулентным будет переход. Одно дело, если он будет готовиться заранее. Тогда крайне важны авторитарные институты. Если Путин готовится сойти с политической сцены, ему придется создавать или восстанавливать институты. Без этого при уходе сильного лидера все превращается в хаос. Тогда начинается борьба всех против всех, в которой может взять верх Кадыров или подобный ему человек (хотя пока подобных в России не видно).